Родовое поместье Прончищевых — село Богимово, “Торбеево тож”, расположено на речке Мышеге, в десяти километрах от города Алексина в Калужской области. В XVIII веке облик села был совершенно иным, чем теперь: “Крестьянский поселок с ветхими избушками и плетневыми огородами тянулся вдоль течения реки по обоим ея берегам… Недалеко от барской усадьбы, на полугоре, стояла ветхая деревянная церковь с кладбищем; немного ниже — домик священника с крылечком, избы причетников… Барская усадьба, с довольно большим деревянным домом, смотрит не то убого, не то бедно, не то таинственно”.
В таком примерно виде небольшое родительское поместье в сто ревизских душ достается в конце XVIII века Алексею Ионовичу Прончищеву. Потомок старинного рода, отставной секунд-майор, предводитель тарусского дворянства (1788 -1799) — узнаем о нем из документов. Увы, просветительский идеал благородного дворянина далеко не всегда воплощался на практике.
Тяжелая и безотрадная обстановка царила в богимовском доме, где происходила прозаическая, но мрачная семейная драма. Жестокий и неукротимый нрав Прончищева лишает жизнь домашних тепла, радости и света. В семье между собой его прозвали “Бироном”. Жена Прончищева, тихая, беззащитная Глафира Михайловна (когда-то он взял за ней большое приданое), терпеливо смиряется с всесильной и беспощадной судьбой. Лишь однажды, в 1812 году, она не покоряется воле мужа и наотрез отказывается ехать в Вологду. В напряженное и бедственное время ее оставляют дома одну — беспомощную, старую женщину, почти лишившуюся рассудка от бесконечных грубых оскорблений своего “благопристойного” мужа.
Судьбой детей Прончищев распоряжается столь же своенравно и властно. Семнадцатилетнюю дочь, красавицу Евдокию, он выдает замуж за почти пятидесятилетнего отставного артиллерии поручика князя Я. А. Несвицкого. Гневным и непреклонным встречает Прончищев своего сына Владимира, бросившегося вместе со своей юной женой к его ногам с мольбой о прощении. Владимир горячо полюбил девушку по фамилии Борнеман в Ревеле, где стоял его полк. Молодая чета надеялась, что их счастье тронет бесчувственное сердце отца, кроме того, Юлия Ивановна (так звали молодую женщину) была беременна. Но и это не производит никакого впечатления: их прогоняют из дому и велят жить в избе на скотном дворе…
Откуда такой безнадежный разрыв между идеями, эстетическим идеалом Просветительства и жестокой прозой жизни людей того времени? Причина проста — крепостничество, которое практически не давало возможности произойти внутренней перестройке. В большинстве случаев благородные принципы и устремления эпохи не затрагивали сознания владельца тягловых душ, ибо оно уже сформировалось в жестокой патриархальной атмосфере родовой усадьбы.
Но существовала сила, несмотря на обстоятельства, настойчиво врачевавшая, казалось, неизлечимые “болезни душ”. Как здесь не восхищаться всепобеждающим, животворящим оптимизмом искусства, противостоявшим целому миру человеческих пороков. Как не вспоминать с благодарностью безвестных русских зодчих, которые создавали прекрасные усадебные ансамбли, приобщавшие современников, а теперь и нас к миру высокой духовности.
В конце XVIII века Прончищев затевает в Богимове большое строительство. На высоком левом берегу Мышеги вырастает репрезентативный усадебный ансамбль. Глядя на его архитектуру, остро чувствуешь, что ее “правила безграмотная рука усердного к своему добру” хозяина. Прислушавшись к дошедшим до нас отзывам людей прошлого века, мы найдем отчасти и подтверждение нашему впечатлению:
“Строения были капитальные: они были вытянуты, точно казармы, и представляли собой массу прочного домашнего красного кирпича, который, казалось, и в огне не горел, и в воде не тонул. Строитель не увлекался стилем или же украшениями, а главною его целью была солидность и прочность построек… Большой двухэтажный дом в 25 комнат, с двумя такими же флигелями, конный и скотный дворы — все это стояло лет тридцать не беленным: прадед (Прончищев.- Ф. Р.) говорил, что строению надо дать выстояться”.
И все же, несмотря на упрямую волю владельца, богимовской усадьбе свойственны многие замечательные черты архитектуры русского классицизма. Ансамбль как бы растворяется в природе, его пространство эмоционально насыщено, а архитектура не лишена художественности. Усадебные постройки, развернутые в сторону долины Мышеги, воспринимаются как компактный архитектурный ансамбль.
Много позже (1830-е гг.) внук Прончищева, Алексей Владимирович, развел здесь регулярный липовый парк с еловой аллеей. За парком, в стороне от усадьбы, расположена Успенская церковь (1830). Ее кирпичное здание, так же как и жилые постройки богимовской усадьбы, не оштукатурено, а потому и дом и церковь кажутся особенно созвучными друг другу. Но это только первое впечатление: церковь “моложе” дома на два-три десятилетия. Ее закладывал еще А. И. Прончищев, а заканчивала уже его дочь Екатерина Алексеевна.
Рубрика: Достопримечательности Калужской области
Другие статьи из рубрики «Достопримечательности Калужской области»
- Старинное село Кузьмищево