По окрестностям Серпухова — Никольская церковь на речке Сушке в селе Карповское. Природа щедро одарила серпуховскую землю. На ней можно ощутить приволье былинных пейзажей окских просторов. Здесь есть и более “камерные” уголки, надолго западающие в душу. Это долины небольших рек и речек, которые текут в сопровождении хоровода раскидистых ив среди зеленых полян, прозрачных дубрав и уютных селений. Но вот такой реке путь преграждает лесистый холм, ее серебристая лента делает крутую излучину, и над вершинами деревьев вырастает силуэт старинной церкви.
Очень интересный памятник архитектуры находится на речке Сушке, что в километре от шоссе на Данки и Турово (остановка “Карповская поляна”). Издавна здесь стоял “погост Никольский на Силинище, а на погосте церковь Николая чудотворца клетцки”. В дальнейшем погост именуется селом Карповским. В 1752 году пол-села покупают парусные фабриканты братья Кишкины и разворачиваются здесь вовсю. На Сушке было поставлено несколько плотин, устроены водяные толчеи пеньки и создана бумажная фабрика с молотами “для глажения разных номеров бумаги”.
Сейчас, глядя на это пустынное место, трудно поверить, что здесь когда-то кипела жизнь. Лишь каменная церковь одиноко стоит над оврагом, среди подступающего со всех сторон леса.
Никольская церковь впервые отмечена каменной на “Геометрическом плане Серпуховского целова уезду” 1769 года. Она относится к группе памятников, выстроенных одной артелью мастеров по заказу фабрикантов Кишкиных, и составляет самую сердцевину серпуховской “школы” зодчества.
Построенная в середине XVIII столетия, когда эталоном становятся замечательные произведения Растрелли, Никольская церковь с лишенными украшений фасадами кажется своеобразным художественным протестом эпохе. Подходя к зданию церкви и особенно стоя внутри, понимаешь, что церковь очень мала. Ее монументальность и композиционная значимость в природном ландшафте достигнуты не абсолютными размерами, а художественно выраженной масштабностью простых форм и отсутствием ордерности. Если же на минуту представить на гладких стенах Никольской церкви декорацию елизаветинского барокко, то это немедленно превратит ее в миниатюрный парковый павильон.
Кубический тип серпуховского храма получил в архитектуре Никольской церкви предельную ясность и уравновешенность всего объемного решения. Даже окна высокого двухсветного четверика, помещенные в небольшие рамочные углубления, работают прежде всего на объем. Его материальность настолько последовательно выявлена, что ажурные кованые кресты пя-тиглавия воспринимаются как самый яркий контраст.
Колокольня церкви представляет дальнейшую разработку композиции, примененной в звоннице Кресто-воздвиженской церкви. Восьмигранник звона с неравнозначными гранями, поставленный на высокий четверик, завершен ярусами убывающих восьмеричков. Здесь налицо попытка зодчего предельно сблизить трактовку объемов церкви и колокольни, которая заключается в противопоставлении легких венчаний статичным основным объемам.
Можно найти аналогию приемам обработки фасадов Никольской церкви. Подобное сочетание тройного поребрика, почти плоских карнизов и угловых лопаток с плоскостью стены характерно для промышленных зданий кишкинской парусной фабрики.
Многие исследователи до сих пор объясняют возникновение такого рода произведений тем, что новшества западноевропейской архитектуры медленно проникали в далекие уголки России. Такую точку зрения можно принять для первых двадцати, максимум тридцати лет развития провинциального зодчества после перелома рубежа XVII — XVIII веков.
Но почему Кишкины, великолепно знавшие петербургскую архитектуру, построившие себе барочный дворец, который полностью соответствовал новым вкусам, настойчиво продолжают поощрять творческие искания местных зодчих,направленные на дальнейшую разработку древнерусских традиций?
Ответ на этот вопрос, чрезвычайно важный для правильной оценки произведений местного зодчества, следует искать непосредственно в общественной жизни Серпухова XVIII столетия, на основе которой складывались вкусы заказчиков и миропонимание мастеров и их художественные идеалы.
А жизнь Серпухова сильно отличалась от жизни столичного Санкт-Петербурга. Здесь пушечные салюты и треск фейерверков не заглушали колокольного звона. Менялись быт и привычки, что приводило к изменениям в жилой архитектуре, а храм по-прежнему оставался средоточием основной формы общественной жизни — культа. Этим отчасти объясняется появление новой барочной архитектуры купеческих палат, а также стойкость традиционной архитектуры храмов.
Но как большие художники местные мастера не были просто традиционалистами,- взяв за основу московское барокко (Троицкий собор), они переработали этот стиль, внеся в него дух сочной и полновесной архаики.
Рубрика: История и архитектура Серпухова
Другие статьи из рубрики «История и архитектура Серпухова»