Саяны — путешествие первое.
Часть 1. Об авторе и Саянских горах.
Саянские горы расположены на юге Красноярского края. Они всегда рассматриваются как две горные системы ввиду их различий в рельефе, в ландшафте, а также четко видимой границе : Западные и Восточные Саяны.
Западные Саяны — горная система, расположенная в пределах Южной Сибири, на юге Красноярского края и севере Тувинской АССР. Начинается он в верховьях реки Малый Абакан (к востоку от Телецкого озера) и тянется на 600 км. на северо-восток до стыка с Восточным Саяном в истоках рек Казыр и Уда.
Главный хребет Западных Саян — Водораздельный Саянский Хребет с высшей точкой — горой Кызыл-Тайга (3121м.). Хребты Западного Саяна характеризуются крутыми склонами, изрезанностью рельефа, обширными площадями каменных россыпей. Высота хребтов на западе не превышает 2500-3000 м., к востоку снижается до 2000 м.
Восточные Саяны тянутся практически под прямым углом к Западным. В центральной части, в верховьях рек Казыр и Кизир несколько хребтов образуют «узел» с высшей точкой — пиком Грандиозный (2982 м.). На юго-востоке расположены самые высокие и труднодоступные хребты, на которых находятся две самые высокие вершины Восточных Саян. Это Мунку-Сардык (3491 м.) и пик Топографов (3044 м.).
Между хребтами Саян находятся более десятка котловин различных размеров и глубины, самая знаменитая из которых — Минусинская котловина, известная своими археологическими памятниками. Саяны с его обилием водопадов, горных рек , озер, поразительно красивых суровых таежных ландшафтов и сегодня привлекают множество туристов.
В Саянах расположены два уникальных заповедника дикой природы: это Саяно-Шушенский, расположенный в Западных Саянах и «Столбы» — в Восточных. Сегодня машруты по Саянам не считаются самыми сложными и вполне доступны не только для спортсменов, но и для туристов-любителей.
А не так уж и давно люди только начинали знакомиться с Саянами. Предлагаем вам рассказ о путешествии по Саянам кинорежиссера и оператора Прозоровского-Ременникова Н.Л. Им сняты еще до войны ряд художественных фильмов («Последний табор», «Граница на замке», «Гайчи», «В тылу врага». Путешествие — немного не то слово. Группа была в командировке для съемки саянской природы и сплава по рекам.
В шестидесятые Прозорский работал режиссером-оператором на киностудии «Центрнаучфильм», являлся членом Союза кинематографистов СССР, членом Географического общества СССР. Им снято большое количество научно-популярных и видовых фильмов. Автор многих киносценариев, неоднократно участвовал в «Альманахе кинопутешествий.
Часть 2. Наша группа. Год 1956.
Бородатые, коренастые, с «матросскими душами», выглядывавшими из-под застиранных и выгоревших ковбоек, они хором уговаривали режиссера, стараясь найти убедительные доводы.
— Мировые места! — произнес Сергей, вздыхая так, что всем стала понятна его тоска по этим местам.
— Нигде такого не увидите, это железно! — подтвердил Игорь.
— Уж мы-то кое-что повидали, будьте уверены! Крым и Кавказ скисают начисто!
— Там никто никогда не снимал кино! А кадры на каждом шагу неповторимые. Вы должны показать Саяны всему миру!
Это звучало заманчиво. Действительно, сегодня снять первым что-нибудь и где-нибудь почти невозможно. А тут может получиться кинооткрытие, если правда, что никто там еще не снимал. Федосеевы шли по соседней реке Кизиру, у них была только старенькая фотокамера.
— Подумайте, никто никогда не проходил этот маршрут на лотах от начала до конца!
— Кошурников с ребятами пошел и … все трое погибли. После них никто не отваживался сразиться с Казыром. А мы осуществим лечту Кошурникова и покорим эту свирепую реку. Будут плоты ходить по Казыру!
Эти слова волновали и тревожили. Приключение становилось увлекательным и опасным. Только один из ребят, повыше ростом, с голубыми глазами и хищным профилем индейца, молчал, смущенно улыбаясь. Но его сияющие глаза говорили убедительнее слов. Именно эти глаза заставили режиссера задуматься. Может быть, Саяны действительно заслуживают того, чтобы туда так рваться? Кстати, где они, Саяны? Кажется, где-то возле Байкала? Только не на Памире и не в Средней Азии.
Выяснилось, что Саяны — два горных хребта на юге Сибири. Западный Саян от оконечности Алтая идет на северо-восток, к верховьям реки Тубы, где смыкается с Восточным. А Восточный Саян протянулся от Енисея до пологих холмов зеленой, солнечной Тувы. Хребты почти целиком покрыты тайгой, перерезаны сотнями речек с десятками водопадов. В самой глуши расположена таинственная страна — Тафалария. Живут в ней охотники и оленеводы — тафы. Маленькое мужественное племя. Суровый, дикий край. Белки, соболя, медведи на каждом шагу. В реках метровые таймени. Решено. Едем снимать Саяны.
Часть 3. Саянские пейзажи.
Саянские пейзажи по суровой красоте и разнообразию могут соперничать с самыми прославленными пейзажами нашей Родины. Я побывал на Эльбрусе и Казбеке, на Памире и в Крыму, на Урале ;и на Алтае, в Средней Азии и Карпатах. Вообще кинематографистов трудно удивить красивой природой. Но судьба пейзажа в фильме часто трагична. Много сил, времени и пленки тратит оператор, чтобы снять уникальный кадр. За этим кадром выезжают специально в далекую экспедицию. Часто, снимая его, рискуют жизнью. Он вызывает бурю восторгов при просмотре материала. На таких просмотрах начиналась карьера и слава многих операторов. Авторов поздравляют, нежно обнимают, похлопывают по плечу.
Режиссер, конечно, не мыслит себе фильма без этого чуда природы. Но первое, что при сокращении распухшей картины летит в корзину,- это с таким трудом снятый пейзаж. Он не «двигает сюжета», не несет драматургической нагрузки, придавая фильму только «настроение». А до настроения ли тут, когда надо сократить еще двадцать восемь метров! И вот рядом с измученным режиссером, страдающим в погоне за недающимся «темпом», бьется в истерике оператор, глядя, как «чудо природы», результат огромного труда, безжалостно изымается из картины.
… Это было в первую экспедицию в Саяны все на том же свирепом Казыре. Пройдя благополучно Кривой порог, мы остановвились передохнуть в безымянной бухте. И вот тогда, 9 июля 1956 года, примерно в два часа дня, и произошло одно из таких чудес.
По-весеннему нежная, светлая тайга, окружавшая бухту, была так освещена солнцем, вода была такого изумрудного цвета, небо было покрыто такими облаками, что люди, по своей профессии не имеющие ничего общего с изобразительным искусством, стояли очарованные и не могли произнести ни слова.
Как сумасшедший бросаюсь за камерой, укрытой брезентом. Распутав дрожащими руками веревки, я успел снять три кадра. А потом облако нашло на солнце и… чудо кончилось.
Тайга стала обыкновенной тайгой, а не сказочным «зеленым царством». Вот когда я понял Александра Петровича Довженко. Великий художник, описывая встречу с природой, говорил: «Я встану рядом с камерой и, когда наступит минута чуда, скомандую оператору: «Пли!» — и он, как снайпер, зафиксирует на пленке это чудо, на радость всем людям!»
В Москве при просмотре проявленного материала эти три кадра неизменно вызывали бурю восторга.
Конечно, я был тут ни при чем. Просто мне удалось увидеть и снять чудо. Когда, вернувшись, мы стали складывать картину, я с ужасом убедился, что этим кадрам в ней нет места. Снимая чудо, я не успел снять эпизод или хотя бы законченную монтажную фразу. А отдельный, даже прекрасный, пейзаж был в картине уже не нужен. С глубокой болью в душе я вынул (не могу сказать — выбросил!) эти кадры, и они попали в корзину — место упокоения бесчисленных операторских шедевров.
Еще одно чудо я видел на Монгольском перевале. Об этом я сейчас расскажу.