История открытия Таймыра. Ранее территория Таймыра на географических картах, по существу, представляла лишь грубую схему. Пример тому — карта Азиатской России, изданная в 1911 году российским Генеральным штабом. Даже такие крупные реки, как Пясина, Норилка, Хета, Хатанга, а также система Норильских озер на ней были нанесены весьма приближенно и неверно. Их конфигурация совершенно не соответствовала действительности. Почти ничего не было известно о минеральных ресурсах края, о его животном и растительном мире. Не было ни оседлого населения, ни дорог. Только кочевые исконные жители Таймыра — нганасаны со своими стадами оленей весной уходили на север к побережью, а осенью возвращались обратно к границе леса. Но в горы Бырранга не решались заглядывать и они. «Там царство злых духов, камень и лед, более ничего. Там гибель». Так говорили нганасаны.
Однако, несмотря на крайнюю недоступность и суровые климатические условия, север Сибири и ее ядро — Таймыр еще во времена Великого Новгорода были известны русским людям. Для торговли с местным населением в XV веке в Обско-Тазовской губе, у устья реки Таз, возник поселок. Поселок этот рос, часть прибывавших оставалась на зимовку, и в 1600 году указом московского правительства он был превращен в укрепленный город Мангазею. По сохранившимся данным таможенных книг, это был промысловый, ремесленный и торговый город с населением до 1000 человек, а во время ярмарки, в навигацию — до 2500 человек. Торговые обороты в этом первом в мире заполярном городе в современном денежном исчислении достигали нескольких десятков миллионов рублей.
Путь из Архангельска и с Печоры в Мангазею шел морем вдоль побережья. Чтобы не огибать полуостров Ямал, нередко в северной части блокированный льдами, его пересекали в южной части по рекам и волоку между ними. Все плавание продолжалось четыре недели, как это видно из донесения 1616 года в Москву тобольского воеводы Куракина: «От Архангельскова города в Мангазею во всея годы ходят кочами многие торговые и промышленные люди со всякими немецкими товары и хлебом, а поспевают морем в Карскую губу от города в две недели, а из Карские губы в Мутную реку вверх до волоку ходят пять день, и волоком итти и кочи таскать ворсты полторы, а переволокши с волока, спустится кочами в Зеленую реку и итти вниз четыре дни, а от Зеленые реки в реку Таз, а Тазом в Мангазею, а от Мутные реки всего до Мангазеи ходу две недели».
Уже в самом начале XVII века русские люди плавали и промышляли не только по Енисею, но и по Пясине и Енисейско-Пясинскому побережью. Свидетельством тому служат многочисленные развалины старинных изб и целых становищ, которые встречал автор на своем пути во время Пясинской экспедиции в 1922 году.
На Енисее, в его низовьях, в устье реки Дудинки, возник поселок, ставший началом торгового пути на Хатангу. В летнее время путь шел по рекам и волоком, а зимой добирались на оленях и собаках. В 1627 году этот поселок по распоряжению енисейского воеводы был превращен в укрепленный пункт — Дудинский острог. Сюда был послан отряд во главе со стрелецким сотником Иваном Сорокиным.
Водный путь шел по рекам Дудинке и Боганидке до Боганидского озера и по его притоку Вологочан, вверх до волока. Им попадали в другую реку — Вологочан, бегущую уже в озеро Пясино, откуда по реке Пясине и ее притокам Дудыпте и Аваму добирались до второго волока. По нему переваливали в реки Волочанка и Хета бассейна Хатанги.
Был и зимний путь. Он шел через озеро Пясино, затем вдоль северного края Среднесибирского плоскогорья по границе лесов. И до сих пор на этом пути сохранились старинные названия стоянок: Медвижий Яр, Пайтурма, Боганида и другие.
К концу XVI века Таймыр заселяется русскими. Кроме Мангазеи существовали поселения с оседлым зимующим населением: Туруханск, Хантайка, Дудинка, Хатанга, Волочанка и другие. Однако вскоре этому процессу пришел конец. Смутное время 1603 — 1613 годов, польская интервенция 1610 года и нашествие шведов сильно ослабили военную мощь Русского государства. Возникло опасение захвата богатой, но беззащитной в то время Сибири иностранцами.
Воевода Куракин в 1619 году писал в Москву: «По сибирскому смотря делу немцам торговать ездить в Мангазею немочно, да и не токмо им ездити, иной государь русским людям морем в Мангазею от Архангельска города для немцев ездить не велеть, чтоб на них смотря немцы дороги не узнали и приехав бы воинские многие люди Сибирским городам какие порухи не учинили». В ответ на это в 1620 году последовал указ: «Поморских городов торговым и промышленным людям морем в Мангазею ходить не велено. А велено им ходить через сибирские города и через Камень (Урал. — Н.У.). А буде которые русские люди пойдут в Мангазею морем и немцы или какие иные иноземцы в Сибирь дорогу отыщут и тем людям за их воровство и измену быти казненну злыми смертьми».
На Ямальском волоке был установлен стрелецкий кордон, откуда всех торговых людей возвращали обратно. Торговля с Мангазеей начала быстро приходить в упадок. Стало не хватать хлеба. В 1642 году произошел большой пожар. Таможенный голова Саблин жаловался в Москву: «Ране в Мангазею морем приходило кочей по 50 с хлебными запасами и русскими товарами. А теперь не стало ничего».
Закрытие морского пути тяжело отразилось на жизни всего Таймырского полуострова. Промыслы по Енисею, Пясине, морскому побережью без рынка сбыта быстро захирели. Русские люди разъехались, частью вымерли или слились с местным населением, восприняв их обычаи и язык. Мангазея заглохла и опустела. От нее не осталось ничего, кроме развалин, заросших кустарником. Только раскопки последних лет установили, какое большое поселение было там. До нашего времени почти не сохранилось письменных материалов об этой замечательной эпохе. Да их и вообще-то было мало. Промысловики неохотно делились сведениями о своих находках и открытиях новых земель с воеводами и приказными. А письменные донесения воевод, хранившиеся в Сибирских архивах, частью погибли при пожарах, частью затерялись. География края была забыта, и его изучение пришлось начинать вновь.
Начало этому положила Великая Северная экспедиция 1734 — 1743 годов, задуманная еще Петром I и осуществленная вскоре после его смерти.
Эта экспедиция и провела первое описание морских берегов Сибири. Съемкой таймырского побережья занималось несколько отрядов одновременно: с запада — со стороны Енисея и с востока — от Лены. Участок от Енисея на восток до Пясины и далее на 250 километров был описан в 1740 году отрядом штурмана Федора Минина. Восточное побережье Таймыра от Хатанги до островов Самуила (ныне острова Комсомольской Правды) описано в 1736 году штурманом Василием Прончищевым. Участок на восток от Пясины до устья реки Таймыры в 1740 году описали лейтенант Харитон Лаптев и подштурман Семен Челюскин.
Великая Северная экспедиция была предприятием грандиозным. За восемь лет описано все побережье от Новой Земли до устья реки Колымы и составлены карты берегов, которыми пользовались до начала нынешнего столетия.
Первым, кто доставил научные сведения о Северном Таймыре, был естествоиспытатель, а. позднее российский академик А.Ф.Миддендорф. Зимой 1848 года он проехал на оленях от Дудинки до станка Коренное Филипповское, где построил из местного леса небольшую лодку. Весной, еще санным путем, с помощью нганасан он добрался до устья Верхней Таймыры и, дождавшись вскрытия реки, на лодке спустился до озера, проплыл по нему до истока Нижней Таймыры и по ней дошел до устья, откуда вернулся обратно в Дудинку.
После Миддендорфа в глубь Таймыра никто из ученых проникать не решался. Эпизодические исследования велись только по южным его окраинам. Командированный Российской Академией наук в 1866 году для поисков трупа мамонта в Гыданской тундре естествоиспытатель Ф.Б.Шмидт в мае и сентябре побывал в районе будущего Норильска, где видел выходы каменного угля и медных сланцев. Одновременно в том же году от Сибирского отделения Русского Географического общества обследовал правобережье реки Енисея, от Туруханска до устья, горный инженер И.А.Лопатин. И наконец, в 1905 году геологи И.П.Толмачев и О.О.Баклунд прошли маршрутом из Туруханска в верховья реки Котуя и вниз до Хатангского залива. Вот и все, что было сделано в XIX веке. Царское правительство не давало средств на изучение северных окраин страны, считая это бесполезным делом