Замечательным памятником древней культуры Чукотки позднего неолита являются пегтымельские наскальные рисунки — петроглифы (I тыс. до н. э.). Выбиты они на скалах правого берега реки Пегтымель на весьма продолжительном, почти полукилометровом протяжении Кайкуульского обрыва. Всего на 12-и скалах сохранилось 104 группы силуэтных изображений.
Чаще других повторяется типично охотничий сюжет: охотник, сидя в маленькой лодке, поражает копьем или гарпуном огромного дикого оленя. Художник рисовал вполне реальную сцену, при этом вожделенную добычу — оленя — высекал на скале большим, тучным и очень реалистичным, а лодку с охотником — несоразмерно маленькими. Человек в лодке обозначен просто одним штрихом.
Некоторые петроглифы дают представление о различных способах охоты на диких оленей: весной на лыжах с собаками по насту и осенью на плаву в реке. На многих петроглифах изображены крупные лодки с большим количеством гребцов, основным назначением которых было задержать оленей, не дав им уплыть вниз по течению реки. Решающую же роль в охоте на оленей играли маленькие юркие лодочки с двухлопастным веслом — каяки, совершенно водонепроницаемые, обтянутые со всех сторон кожей лодки со специальным люком для гребца.
В сценах охоты на китов, каланов и других морских животных видны большие лодки с высокими острыми носами и немалым количеством гребцов. Таким образом, каменные картины дают совершенно определенную информацию о первых мореходных средствах зверобоев Чукотки.
Среди петроглифов Пегтымеля выделяются изображения и довольно загадочного характера — пляшущие фигуры, словно осененные огромными грибами. Чудовищные грибы, судя по виду — мухоморы, имеют, очевидно, самостоятельный смысл. Встретить красные мухоморы в Арктике совсем не удивительно — они здесь растут и размножаются. Значение же мухомора в качестве опьяняющего наркотика достоверно устанавливается этнографическими данными. (Любопытно, что такие же человекоподобные грибы-галлюциногены можно увидеть и в каменной скульптуре майя).
Обычно соединение в одном образе гриба и человека связывают с общей закономерностью антропоморфизации животных или растений на определенной стадии развития у самых различных народов. Но также пляшущие фигуры людей-мухоморов могут свидетельствовать и о весьма глубоких истоках шаманизма на Крайнем Северо-востоке Сибири. Известно, что пьяные у первобытных людей воспринимались как прорицатели. От жевания мухомора человек становился невменяемым и начинал галлюцинировать — состояние, близкое к шаманскому экстазу, достигаемому обычно исступленным камланием и изнурительным битьем в бубен.
Искусство древних чукотских художников, проникнутое живостью и зоркостью восприятия, а также развитая камнеобрабатывающая техника говорят о достаточно высоком для каменного века уровне культуры. Однако бронзовый век на Чукотке в полной мере так и не наступил. Лишь отдельные бронзовые изделия успели проникнуть сюда с юга, затем связи с людьми, которые перешли к скотоводству и земледелию, постепенно заглохли, и на Чукотку вернулся каменный век. А в это время повсюду в Сибири уже наступал век железа.
С тех пор на Чукотке началось заметное отставание в развитии производительных сил и производственных отношений.