Сам по себе прием постановки шатра, отделенного от интерьера церкви, не был новым к этому времени, поскольку он уже применялся в деревянном зодчестве XVII в. По сравнению с классическими образцами шатровых храмов композиция Успенской церкви свидетельствует об угасании этого типа. Однако благодаря повторению прежнего троечастного членения фасадов шатер естественно связывается с основным объемом церкви и с другими строениями монастыря.
В размещении монастырских зданий Печерского монастыря Антип Константинов-Возоулин проявил себя как мастер ансамбля. Живописная композиция Печерского монастыря, подчиненная главному объему собора и колокольни, прекрасно вписывается в сложный рельеф высокого берега Волги, являя зрителю разнообразные и запоминающиеся ракурсы, одинаково цельные и уравновешенные и со стороны реки, и сверху, с горы, и со стороны городской дороги.
Если смотреть с Волги, то на фоне темной зелени видны белые силуэты строений, которые объединяют горизонталь монастырской ограды и длинного корпуса келий. Над ними — несколько сдвинутый к западу, зрительно как бы противодействуя течению мощной реки, возвышается собор с колокольней в окружении небольших шатров — Евфимьевской надвратной церкви справа и Успенской слева, с востока.
Панорама ансамбля Печерского монастыря завершается небольшой главкой скромной Петропавловской церкви, построенной при монастырской больнице в 1738 г. А. Константинов-Возоулин, по-видимому, возводил в монастыре и колокольню и старые корпуса келий, которые в XVII в. представляли собой несколько отдельных каменных построек жилого и хозяйственного назначения, а в первой половине XVIII в. — в период расцвета монастыря — были надстроены и соединены в одно длинное здание, вытянутое на 180 м по бровке берегового склона.
С западной стороны кельи заканчиваются архиерейскими палатами, где летом жил нижегородский архиерей, одновременно бывший настоятелем Печерского монастыря. В отличие от аскетически скромных фасадов келий этот дом, построенный на рубеже XVII-XVIII вв., имеет богатые по пластике узорные наличники окон, карнизы и пилястры. Он поставлен на высокий подклет, который в настоящее время со стороны двора на всю высоту этажа засыпан землей.
В дальнейшем палаты были расширены пристройкой, соединившей его с башней монастырской ограды, включенной, таким образом, в общую композицию здания. До пожара 1920-х гг. дом имел плоскую кровлю, на которой располагались летнее (но с изразцовыми печами) жилое помещение и обширная крытая терраса с округлыми каменными столбами-колоннами по периметру стен. По сведениям старинных описей, сама жилая надстройка была деревянной, поскольку каменное жилье считалось нездоровым «от извести».