Путешествие на Монинг-Тумп —
к Уральскому хребту
У нас все готово к путешествию в горы: есть проводник, шесть лошадей, продовольствие, отлажена аппаратура. Но выйти в поход не удается. С ночи зарядил дождь. Он не перестает и на другой день. Неприятный, мелкий, затяжной. Крупные капли повисли на листьях, на концах еловых хвоинок. Трава согнулась под сверкающими гирляндами. Снова дождливая ночь. Палатка протекает, раскаты грома сотрясают небо.
— Завтра быть хорошей погоде,- говорит Вожаков. Предсказание Василия сбывается. С утра над тайгой засияло солнце. Оживился лесной мир. Варим прощальный обед. Потом долго сидим у костра. Василий с Данилой сегодня покидают нас.
Первым собирается Данила. Седлает коня. Мы даем ему в дорогу запас сухарей и сахара: до Усть-Маньи езды двое суток. Он сел на коня, перебрел вброд Лопсию и скрылся в тайге.
Настала очередь Василия. Мы и его наделяем продуктами. Вожаков садится в лодку. Уносимая стремительным течением, она быстро уплывает вниз. Последний раз он машет нам рукой и исчезает за поворотом. У «избы Лебедзинского» мы остаемся втроем, не считая пса Копы. Вьючим коней. Долгая это процедура. Но вот караван готов в путь. Николай с Павлом еще копаются.
— Пошли! Пошли! — кричу я и направляю свою лошадь через реку.
…Приближаемся к месту, где во времена экспедиций Федорова, стояла избушка вогула Александра Тасманова. С тех пор за этим местом и закрепилось название «изба Тасманова»:
Лопсия выше «избы» узкая, с многочисленными скальными обнажениями. Федоров в свое время описал их. А лет за шестьдесят до Федорова, в 1834 году, здесь побывал поручик корпуса горных инженеров Э. Я. Стражевский. Он собирал в скалах окаменелости, гигантские улиткообразные раковины — аммониты.
На одном галечном берегу Павел остановил нас:
— Смотрите, какие «тарелки» валяются!
Несколько крупных чечевицеобразных галь лежало в куче. У некоторых края были отбиты и в месте надкола поблескивали концентрические перламутровые прожилки. Это конкреции с находящимися в них окаменелыми раковинами-аммонитами.
Продолжаем путь. Наконец подъезжаем к устью Хунтыньи. Отсюда Николай поведет нас по незнакомой ни нам, ни ему местности. Два томительных часа плутаем по сырой низине. Мой конь Пегашка уже дрожит при виде топи и отказывается ступать на зыбкий грунт. Долго топчется на месте, ржет, а потом вскачь несется через трясину и… погружается в нее. Но вот тропа становится суше. Начинается подъем. Болото, наконец-то, заканчивается.