Древний Псков — это город и государство, средневековая вечевая республика и одновременно город-крепость, страж русских земель на северо-западе. Псковская земля вытянулась узкой полосой с юга на север, охватывая бассейн реки Великой. Река впадает в Псковское озеро, соединяющееся с Чудским озером и далее, по Нарове — с Балтийским морем. Это была главная торговая дорога Пскова: она связывала его с заморскими странами. Вдоль Великой, по озерам, на холмах были расставлены двенадцать маленьких крепостей, десять из них считались «пригородами».
«От начала убо русской земли сей убо град Псков никоим же князем владем бе, но на своей воли живяху в нем сущие людие», — с гордостью утверждал летописец. «Своя воля» была предысторией Пскова и многое в нем определила. С 1034 года Псков стал «пригородом» Новгорода, но при этом сохранял большую самостоятельность. В 1348 году он снова превратился в независимую вечевую республику. Она просуществовала около двух веков. В 1510 году Псков был присоединен к Москве и далее развивался в составе Московского государства.
Для того чтобы познакомиться с художественными ценностями Псковской земли, нужно приехать в Псков и из него совершать поездки и прогулки в виде радиальных маршрутов. Перерывы между поездками можно посвятить самому Пскову: его богатства неисчерпаемы.
Дороги к прекрасному… Может быть, для того, чтобы прийти по ним к цели, следует представить себе, как шли по ним те, которые создавали это прекрасное? Почему оно получалось таким?
Строили город — выбирали место. Нужно было его защитить. Нужно было обеспечить подъезды. Нужно было, чтобы в городе была вода. И выбирали место у слияния двух рек, меж оврагов над кручами, на островах и полуостровах. И вырос Изборск над долиной на горе Жира-вье; и вырос Псков — на скале, над слиянием Псковы и Великой; и вырос город Остров — посредине Великой реки; и вырос город Красный — на реке на Синей.
Шли по дорогам -ставили вехи; ставили храмы у переправ, пристаней, над озерами — как маяки. Строили храм — собирались в него и на молитву, и для деловых встреч, и чтобы «посадить» князя «на стол», и чтобы выслушать указы. А в каменном подклете хранили имущество, хлеб, порох, казну. Ломали известняковую плиту под ногами, из берегов рек. Не тратили времени на ее обработку. Но зато стены говорили о мощи и силе. Трудное было время. Немногочисленные оконца делали маленькими, и стена выглядела еще сильнее, еще могущественнее. Вместе с тем выбеленные неровные стены казались теплыми, овеянными светом и воздухом..
Строили храмы по частям: сперва главную часть с небольшим притвором и звонницей; потом придел; потом другой придел; потом соединяли их с притвором. И когда храм разрастался, главу его повышали, делали ее более сложной, фигурной, а кровлю упрощали, и низ становился крепче. И проходило сто, двести, триста лет, пока художественная сила архитектуры начинала звучать во всю мощь. Расписывали храм внутри, создавая особый мир — возвышенный и праздничный, а краски брали тут же — в земле, у его подножия. И живопись, и природа, и архитектура представляли собой удивительное единство. Красота не была роскошью, а была частью жизни — простой, суровой и поэтичной.
Пустынные городища; старинные крепости; монастыри, бывшие когда-то и центрами культуры и центрами обороны; древние храмы на берегах рек и озер; пушкинские места, ставшие священными для нашего народа; дороги войны, по которым шли люди, отстоявшие все эти сокровища, — вот что составляет предмет моей книги. Я стремилась показать великое единство древней народной архитектуры и природы.
Над Гремячей башней кружат ласточки. В амбразуре светло-серой стены воркуют голуби. Высокая, мощная башня уходит подножием к самой реке Пскове. Тень ее падает на дорогу, обходящую крепостную стену. Далеко внизу весело пенится, бурлит и сверкает Пскова. В летний зной она обмелела, и на ее дне, по всему руслу обнажились валуны. Они сидят в воде, словно гигантские лягушки. Башня слилась с Гремячей горой — крутым берегом Псковы, подпирает гору. На верху горы около башни стоит приземистый храмик с неровными стенами, словно вылепленными из глины и побеленными. К кубу самого храма приставлен кубик притвора. Шея главки похожа на большую ножку белого гриба. Это церковь Космы и Дамиана с Гремячей горы.
Косма и Дамиан считались покровителями кузнецов, следовательно, здесь некогда стояли кузницы, построенные для безопасности на краю города у воды. Сама башня прежде называлась Космодемьянской. Настоящая Гремячая башня стояла поблизости над Гремяческими воротами, но она давно разрушена, и ее название перешло на соседнюю Космодемьянскую башню. Церковь Космы и Дамиана впервые была построена здесь в XIV веке, когда город еще не вышел за Пскову. В 1540 году церковь была перестроена. Место под горой у Псковы называлось Волчьими ямами.
Над осыпающейся крепостной стеной рядом с огромной Гремячей башней церковь Космы и Дамиана выглядывает своей маленькой островерхой главкой, словно взошедший на стену воин. Каменные храмы не зря ставили у башен и крепостных ворот: в них укрывались защитники города.
Гремячая гора каменная. В невысокой траве пестреют головки полевых цветов, топорщится жесткий тмин, серебрится полынь, звенят кузнечики. Пряно пахнет какой-то особой травой или листьями. В заросших ямках тепло. Пскова уходит вправо и замыкается величественным силуэтом Троицкого собора, на который наплывает белеющая средь зелени церковь Богоявления. Внизу лежат плоские зеленые острова. К ним подходят купы деревьев противоположного берега.
Прямо за Псковой подымается город. В другую сторону, вверх по речке, громоздится ступенчатая мельница. Блестит вода у остатков плотины. Полукруг замыкает широкий холм зелени Немецкого кладбища. За Гремячей башней — съезд под гору, где обычно моют машины.
Спуск с Гремячей горы неровен. Каменистая тропинка ведет мимо руин Гремяческого монастыря, который существовал здесь до 1764 года. Внизу, у подошвы горы, стоит реставрированное здание «хлебопекарни». Н. Ф. Окулич-Казарин в начале 20 века видел на склоне Гремячей горы «плитяное отверстие», в которое когда-то вели ступени. Он связывает название Волчьих ям с таящимся здесь подземельем. О Гремячей башне сложены легенды.
На Пскове хорошо. Сразу охватывает свежесть. Пропадает усталость от современного большого города. Пахнет водой, тиной. Купаются и загорают на островах меж осок и шелковистой лозы. Белеют панамки детсадовских ребятишек — их целые цветники. Звенят голоса. Мальчишки ловят рыбу стоя в воде в кедах. Девчонки деловито стирают на камнях. Женщины спускаются с корзинами белья на полотенцах через плечо. Молодой бородатый художник рисует. Другой просто лежит, закинув руки за голову и смотрит в небо. Мелькают бабочки. В золотистой воде ходят маленькие зеленоватые рыбешки…
Пскова — живая душа города, его благословение. (В старину ее называли Плескова, а город — Плесков.) Она не только украшала город, но и выручала в трудную годину военных бедствий: постоянное снабжение крепости водой помогло Пскову выдержать осаду и Стефана Батория в Ливонскую войну и Густава-Адольфа в Смутное время. В 1581 году королевский секретарь ксёндз Пиотровский записал в дневнике, что Пскова, протекая через город, «доставляет тем самым осажденным большие удобства». В черте города на Пскове было много мельниц.
Природа не ушла из города — вот что в нем так привлекает и поражает современного человека. Вместе с замечательными памятниками архитектуры и живописи наши предки завещали нам великое искусство градостроительства. Город должен быть таким, чтобы человеку в нем дышалось легко. И нужно беречь Пскову с широкой каймой ее зеленых берегов, с ее древними белостенными храмами, ставшими ныне памятниками старины, с могучей Гремячей башней — как бесценное сокровище. Покуда она бурлит, пенится и поит, Псков остается прекрасным.
…Мы сразу окунулись во Псков, открыв для себя его потаенное. Он был основан при впадении веселой Псковы в широкую неторопливую Великую. На стрелке двух рек псковичи поставили крепость — Кром. Там до сих пор возносится к облакам белостенная громада Троицкого собора, у подножия которого некогда сходилось народное вече. С двух сторон Кром был защищен реками. С третьей — у Першей, или у Персей, то есть приступной стены, которая грудью встречала врага, — была выкопана «Гребля» — глубокий ров, наполненный водой. Возле второго полукольца городских укреплений, Довмонтова города, между мостами через обе реки, лежал псковский Торг. В течение столетий Псков получил еще три оборонительнх полукольца стен, в XV веке шагнув через Пскову.
Псков богат памятниками старины. На небольшой территории древнего города их числится около ста. Они то открыто смотрят с берегов рек, то прячутся в гуще застройки: оборонительные стены и башни, где «сами жены мужествовали» когда-то, отбивая вражеский штурм; окруженные небольшими приделами беленые церкви с высокими и малыми звонницами; замкнутые палаты с уютными крыльцами и недоверчивым взглядом небольших окон. Особый интерес представляет Псковский историко-художественный музей с прекрасным собранием древней и новой живописи и Древлехранилищем — сокровищницей старинной псковской книжности.
Описание памятников архитектуры самого города не входит в содержание моего рассказа, но об одном из них нельзя умолчать. Нет Пскова без Псковы, и нет его без Троицкого собора, который был символом всей Псковской земли, Псковского господарства. Недаром в трудную минуту призывал старый князь Довмонт: «Братья мужи-псковичи! Потягаете за святую Троицу… за свое отечество». А враги «поганый, възъярився и попухнев лицом» приходили ко Пскову «съкрежеща своими многоядными зубами на дом святыя Троицы и на мужей пскович».
Вот он — Троицкий собор: белостенная громада, огромный куб, похожий на айсберг. Опершись на мощные контрфорсы, ушел серебряными главами в самое небо, туда, где, словно воды реки, текут бесконечные облака. Чем ближе подходишь к нему, тем больше он становится, тем стремительнее взлетает ввысь… Голубеет легкий рельеф стен. Розовеют тесно поставленные барабаны. Вокруг них кружат птицы. Шапка валится с головы… Ярким пламенем загорается закат. Теплым янтарным светом зажигаются окна… Меркнет небо, и собор остается над городом, как огромный синеющий холм. А рядом с ним высится мощный столп колокольни, словно дозорный, охраняющий город. И, как фонарь, загорается одно ее маленькое оконце.
В ясные дни Троицкий собор виден за многие километры, давая знать о городе. Он занимает в нем высшую точку и словно держит весь Псков в своей деснице. К нему стекались дороги, став улицами города. У стен Троицкого собора бурлило народное вече. (Существовало выражение «у веча кричанье», «увечья» от веча пошли!). Над головами собравшихся возвышалась многоступенчатая «степень» — трибуна со «степенными» посадниками и князем. Однако неугодного князя могли со степени и «сопхнуть»! «На сенях» собора заседал государственный совет древней республики, хранились важнейшие документы. Здесь провожали на войну и погребали защитников города. В соборе висели два меча, главные реликвии Псковского господарства, олицетворявшие его независимость и воинскую доблесть. На одном из них была надпись: «Чести моей никому не отдам».