На леднике Ронне.
От станции Дружная на берегу моря Уэдделла, на самой оконечности шельфового ледника Фильхнера, до будущей станции Прогресс немногим больше часа лёта на Ил-14. Но уже скоро месяц, как наша группа не может вылететь туда с первыми грузами для закладки новой станции, вернее, создания там жизнеобеспечения, поскольку два дня назад в плохую погоду удалось все-таки сделать посадку на снежную целину, выгрузить и установить два сборных домика. Теперь осталось укомплектовать их всем необходимым для начала работ в следующем году. И, что особенно беспокоило начальника Дружной Виктора Шумилова, надо еще проложить трассу от домиков до берега моря Уэдделла.
А это значит пройти 45 километров на каком-то виде транспорта по ранее не хоженной целине ледника Ронне. При этом на всем пути поставить ориентиры для планирующихся будущих санно-гусеничных походов и перевозки грузов от барьера ледника к станции Прогресс. Именно потому Шумилов и хотел поручить гляциологам эту работу, что у нас к этому делу особый интерес, ну и, конечно, достаточный опыт.
А пока не было погоды. Мы занимались своими делами на Дружной, но часто посматривали на небо, а больше на взлетную полосу, где стоял И л-14.
Вечером на очередную пятиминутку заврадио Керкелевский принес свеженький негатив со спутника «Метеор-13». По довольному лицу Владислава Ивановича мы поняли, что на сей раз промаха не будет; на четком негативе прекрасно видна вся огромная, с Францию величиной, территория шельфового ледника Ронне, полностью свободная от облаков. Даже загадочный остров Берк-нера, который вздымается над плоской поверхностью ледника почти на километр и постоянно закрыт облаками, на сей раз был виден в мельчайших деталях.
Начальники отрядов поцокали языками, мол, вот как теперь просто стало работать в Антарктиде — спутники, фотографии, оперативность!
Решение лететь было принято незамедлительно, и началась загрузка Ила: снегоход «Буран» (на нем-то и решили выставлять трассу) втащили в грузовой отсек по толстым деревянным слегам, подняли связки металлических четырехметровых труб, легкие деревянные пятиметровой длины сани, запас продуктов и массу всякой всячины.
Февральское, еще высокое и даже теплое солнце поднялось максимально, сколько ему было отведено по закону южного полушария и этого времени года, а уже все хлопоты сборов, перелет и посадка на опробованный снег ледника Ронне был позади.
Норвежские легкие сани заскользили вслед за «Бураном», и я даже не почувствовал их веса, а когда оглянулся на секунду, то увидел спину Саши, удаляющийся от нас домик, группу людей у затихшего Ила. Люди махали руками и что-то кричали. Но это теперь не играло никакой роли, потому что все ценные и самые противоречивые указания, мнения и соображения были высказаны. Из них мы сделали для себя единственно верный вывод — ориентироваться, вернее, прокладывать трассу к ледяному барьеру моря Уэдделла мы будем старым, давно испытанным способом. Поэтому я сразу направил «Буран» к левому краю взлетно-посадочной полосы, вернее, к тому, что в будущем станет ею, а пока линия ее была обозначена бочками, поставленными полчаса назад на расстоянии сотни метров одна от другой.