В 1640-е гг. в Печерском монастыре, что в Нижнем Новгороде, строится много каменных зданий — церкви, жилые кельи, больница и другие сооружения, чему деятельно способствовал архимандрит Герман, переведенный сюда в 1645 г. из дьяконов Успенского собора в Московском Кремле. Вероятно, вместе с ним вернулся в Нижний Новгород царский каменных дел подмастерье Антип, работавший в конце 1630-х гг. в Москве.
Происхождение и отчество зодчего становятся яснее, если вчитаться в слова синодика нижегородского Спасского собора: «Род каменных дел подмастерья Антипы Константинова сына инока Гурия, Константина убиенного, Лаврентия, Иродиона, Кирилла, Григория, Дмитрия, Никифора, Афонасия».
По-видимому, Антип Константинов, известный зодчий XVII в., один из строителей царских теремов и других сооружений Московского Кремля, и Антип, пасынок Лаврентия Возоулина,- одно и то же лицо. И тогда запись в синодике его отца и близких воспринимается совершенно естественно, учитывая давние связи Антипа с Нижним Новгородом и нижегородским краем.
Если архаичные формы Вознесенского собора могут поставить под сомнение участие Антипа Константинова-Возоулина в его постройке, то две шатровые монастырские церкви носят явные признаки руки мастера.
В 1645 г. была закончена надвратная церковь Евфимия Суздальского. По своему плану эта церковь напоминает Архангельский собор Нижегородского кремля — она также имеет два входа в алтарь вместо обычных трех. Кроме того, вся композиция ее верхней, шатровой части, а также архитектурные профили карнизов и кокошников чрезвычайно близки соответствующим частям и деталям Архангельского собора 34. Они отличаются крупными формами и нарисованы твердой и грамотной рукой. Интересны гуськи, сложенные из двух рядов тесаного кирпича.
Аналогичный характер носят детали большой общемонастырской трапезной с Успенской церковью при ней, построенные в 1648 г. Кроме того, фасады Успенской и Евфимьевской церквей обработаны совершенно одинаково: каждая сторона четверика расчленена лопатками на три части и завершена сильно развитым карнизом с тремя закомарами над ним; грани восьмериков разделены угловыми лопатками и карнизом, над которым возвышается по три кокошника.
Однако между этими сооружениями имеются и весьма существенные различия, связанные с изменением стиля и характера трактовки внутреннего пространства в архитектуре того времени. В Архангельском соборе и надвратной церкви шатры открыты, их внутреннее пространство динамично устремляется вверх. Успенская церковь также имеет большую высоту помещения, но оно перекрыто сомкнутым сводом, и это придает интерьеру храма спокойную торжественность, сам же шатер превратился здесь в чисто декоративный элемент.
Антип Константинов-Возоулин строил Евфимьевскую церковь, а вместе со своим отчимом Архангельский собор — сооружения, в которых форма внутреннего пространства полностью отражена в наружном объеме. Возводил он и пятиглавые храмы канонического типа. В Успенской церкви зодчий показал свободное владение новыми конструкциями и пространством, применив сомкнутый свод, ставший в то время обычным для русской архитектуры. В завершении Успенской церкви шатром дан пример соединения старых и новых конструктивных и объемных элементов без потери органичности архитектурной формы.